А ты, в коктейльном платье от Диора, Смотрелась лучше всех у барной стойки. Во взгляде колком не было укора. Была обида, сильная настолько, Что все вокруг сидящие мужчины, Заранее смиряясь с пораженьем, И не желали выяснять причины, А просто избегали униженья. Но кто, скажи посмел тебя обидеть? И чем? Бармен молчал, в недоуменьи. Как можно, гладя на тебя, не видеть, Предчувствуя все мысли и движенья, Что ты одна достойна поклоненья. Не ожидая от тебя заказа, Он сам налил в бокал со льдом ликера, Поставил, не взглянув в глаза ни разу, Но это ты заметила не скоро, Погружена в свои о чем-то мысли, С уже давно потухшей сигаретой... А звуки джаза в сумраке повисли И саксофон тихонько плачет где-то. Лицо, как маска. Ни слезы, ни вздоха. Ещё немного и отпустит сердце. Закончилась твоей любви эпоха, Теперь лишь дымом и ликером греться... А бармен все ликера подливает: Он утоляет жажду и печали. И, улыбаясь, молча наблюдает - Твой взгляд уже не тот, что был вначале. Глаза теплеют, руки обретают Уверенность в движениях, даже плавность. И лёд на дне бокала тоже тает, А люди с жарким сердцем и подавно. Светает. Все заметили едва ли, Но, будто бы из сумрака на свет, Ушла, им всем оставив на бокале, Как поцелуй, помады красной след. 2016