Упала башня Вавилона, 
	И прокатился над землей 
	Объединяющего стона 
	Уже разноязыкий вой.
	
	И пыль все тучею объяла, 
	И каждый к каждому взывал, 
	Но горло звуки искажало, 
	И слов никто не понимал.
	
	Когда ж опять пробилось солнце, 
	То, на все стороны земли, 
	Как от иссохшего колодца, 
	От башни люди побрели.
	
	Они брели, таясь друг друга, 
	Пожитки жалкие влача; 
	Сходясь же вместе - от испуга 
	Невольно пятились, рыча.
	
	Язык звериный стал им ближе, 
	Чем человеческая речь, 
	Которой в гордости бесстыжей 
	Они не думали беречь.
	
	Но поколение сменялось 
	За поколеньем. Шли года. 
	Уже потомкам представлялась 
	Все поправимее беда.
	
	И терпеливо постигали 
	Они чужие языки, 
	И снова башни воздвигали - 
	Бесчисленны и велики.
	
	Но меж камней столпотворенья 
	Всходила прежняя трава. 
	И лишь иллюзию общенья 
	Давали мертвые слова.
	
	И снова башни разрушались, 
	Народ вздымался на народ. 
	И снова в мире воцарялись 
	И страх, и гибель, и разброд.
	
	И жив он - явно или тайно - 
	В нас древний Вавилон досель! 
	И не случайно, не случайно 
	Вскипает войн гражданских хмель!
	
	И льются крови братской реки, 
	Пожар вздымается, багров! 
	И на земле уже вовеки 
	Не отыскать всеобщих слов.
	
	Разрушено единство мира, 
	Распалась родственная связь. 
	Здесь каждый сам себе кумира 
	Творит, чужого убоясь.
	
	К кому мы руки простираем, 
	Как дети малые впотьмах? 
	Ведь мы других не понимаем 
	И на родимых языках.
	
	Да что - других! Когда мы ночью, 
	Край одеяла теребя, 
	Порою из последней мочи 
	Понять стараемся себя,
	
	Мы постигаем в потрясенье, 
	Что нам невнятен наш язык! 
	И в немоту, как бы в спасенье, 
	Бросаемся, зажавши крик.
	
	И пьем забвенье полной чашей, 
	Покуда тяжкий длится сон, 
	Пока для строек новых башен 
	Нас не разбудит Вавилон.
	
	И мы, проснувшись на рассвете, 
	Сумеем вновь не замечать, 
	Что нет в нас слов себе ответить 
	И нету сил, чтобы молчать!..