Но старость – это Рим, который Взамен турусов и колёс Не читки требует с актёра, А полной гибели всерьёз. Борис Пастернак Не спрятав голову - не страус, - хоть страшно: рок неодолим, - вступаю в собственную старость, как беглый раб на гибель в Рим. Вся жизнь прошла. А разобраться - была сплошная чехарда. Я, раб, весь век боролся с рабством, а сам в него бежал всегда. И потому плевал в колодец и снова из колодца пил. И нес турусы на колесах, и все мечтал о паре крыл. А сам из крыльев дергал перья - писал, и был язык остер. Убейте, не пойму теперь я, где я был Я, а где актер. И вот, поняв такую странность и ею тягостно томим, вступаю неотступно в старость, как беглый раб на гибель в Рим. 1969