Сядь, успокойся и глаза закрой.
Пускай бегут в чужую даль дороги,
Поблескивая глиною сырой…
Дождь перестал.
В лиловые отроги
Хребтов за посветлевшей Ангарой,
В склон каменистой и крутой разлоги
Ударил луч, пробившийся сквозь строй
Лохматых туч, и разогнал тревоги:
С тобой и здесь он делится теплом.
Тогда зачем тебе махать веслом,
Зачем сбивать о камни трактов ноги?
Нет!
Только в даль!
Сквозь дебри, напролом,
Пусть - птицей с перешибленным крылом, 
Пусть - зверем, не имеющим берлоги!

Отсвечивает новый снег эмалью.
Над крышей дым стоит прямым столбом.
Душа полна неясною печалью,
Мечтой о южном небе голубом…
К холодному стеклу прижавшись лбом,
Я вижу: облака одели шалью
Луну над сопкой, выгнутой горбом.

И ночь.
И даль.
И даль за этой далью.

Пусть будет так же далеко до лета,
Луна вот так же тучами одета -
Все, как и здесь…
Но окна - на Неву!

Дожди, дожди идут над Ангарой,
Не стало красок голубых и алых,
Насыщен воздух влагой, мошкарой,
И тучи виснут клочьями на скалах. 

В соцветьях поздних лилий, как в бокалах,
Стоит вода. Ползет туман сырой.
Отныне на охотничьих привалах
Костер - сам первый, котелок - второй!

Еще ведь только август на дворе,
Еще купаться б надо в Ангаре
И восторгаться гладью голубою,

Еще воды немного утекло
С тех пор, как ты ушла и все тепло
Зачем-то унесла с собою!