За окном непролазная тьма и февраль, и сугробы по пояс.
Я проснусь, закурю натощак, электрическим светом умоюсь.
Я люблю этот призрачный час, называемый коротко - полночь,
Когда можно из лунного блюдца отхлёбывать жгучую горечь,
Наблюдая за тем, как минутная стрелка, шагая по кругу,
Переводит сквозь зыбкую вечность свою часовую подругу.

Так и я свою жизнь перевёл через ад в знак земного протеста
Против зла и вранья, чтоб навеки забыть это грешное место,
Где родился и рос, как привязанный к берегу крепкою леской.
Набивая оскомину к жизни убогой, последней, советсткой,
Я в ответ ускользал через узкие дырочки русского сита,
Не боясь, что распнут на рекламном щите у кремлёвского скита.

Зябко кутаясь в боровский плед, понимаю, что снова и снова
Ночь испита до самого дня, словно вечная Чаша Христова.
Скоро здесь рассветёт, и зима обнажит свою сущность медвежью,
Оставляя меня, как всегда, между сном и реальностью между.
Я хожу от окна до дверей с полной чашкой остывшего яда
В ожиданьи Годо или ангела - разницы нет. И не надо.