А правда ли что я рождён
однажды женщиной земною?
И как я оказался мною?
За что и кем я награждён?
И почему шуршанье трав,
и треск костра, и шелест листьев
мне ближе Шуберта и Листа,
а крик ночной внушает страх?
И можно ли не верить снам,
когда, роняя лоб на руку,
вновь вижу я собаку к другу,
к добру, а ягоды к слезам?
Я не рожден - я жил всегда!
Я помню всё: звериный голод,
и жар костра, и камня холод,
и гордых мамонтов стада,
в ночи раздавленного крик,
дрожь, пробежавшую под кожей,
и то, как страхом перекошен
был умирающего лик,
как по косматому лицу,
сверкая ягоды катились,
и слезы на кустах светились,
на травы падая в лесу.