Скучновато слушать, сидя дома,
За мушиной суетой следя,
Тарантас полуденного грома,
Тарантеллу летнего дождя.
Грянула по радио столица,
После дыни заболел живот,
Перикола бедности боится,
Но пока еще со мной живет.
Торжища гудят низкопоклонно,
Мрак штанов, сияние рубах,
Словно кривоустая мадонна —
Нищенка с ребенком на руках.
Шум судеб, серьезность пустолаек
И коровье шествие во хлев...
Меркнет день, и душу усыпляет
Пот и пудра овцеоких дев.
Спят, полны слепого трудолюбья,
В разных колыбелях малыши...
Под необъяснимой звездной глубью
Стелется блаженный храп души.
Спит душа, похрапывая свято, —
Ей такого не дарило сна
Сказочное пойло Арарата,
Вероломство дряхлого вина.
Спи, душа, забудь, во мрак влекома,
Вслед Вергилию бредя,
Тарантас заброшенного грома,
Тарантеллу кроткого дождя.

      1938, Керчь