А.Р.

В белых снежинках метелицы, в инее
Падающем, воротник пороша,
Став после смерти безвестной святынею,
Гибко и скромно танцует душа.
Не корифейкой, не гордою примою
В милом балете родимой зимы —
Веет душа дебютанткой незримою,
Райским придатком земной кутерьмы.
Ей, принесенной декабрьскою тучею,
В этом бесплодном немом бытии
Припоминаются разные случаи —
Трудно забыть похожденья свои.
Все — как женилась, шутила и плакала,
Злилась, старела, любила детей.
Бред, лепетанье плохого оракула,
Быта похабней и неба пустей!..
Что перед этой случайной могилою
Ласки, беседы, победы, пиры?
Крепкое Нечто с нездешнею силою
Стукнуло, кинуло в тартарары.
В белом сугробе зияет расселина,
И не припомнить ей скучную быль —
То ли была она где-то расстреляна,
То ли попала под автомобиль...
Надо ль ей было казаться столь тонкою,
К девам неверным спешить под луной,
Чтоб залететь ординарной душонкою
В кордебалет завирухи ночной!
Нет, и посмертной надежды не брошу я:
Будет Маруся идти из кино —
Мне вместе с предновогодней порошею
В очи ее залететь суждено!

       1 января 1941