\Сергею Клычкову\ 

1

Поверивший в слова простые,

В косых ветрах от птичьих крыл,

Поводырем по всей России 

Ты сказку за руку водил.

Шумели Обь, Иртыш и Волга,

И девки пели на возах,

И на закат смотрели до-о-лго

Их золоченые глаза.

Возы прошли по гребням пенным

Высоких трав, в тенях, в пыли,

Как будто вместе с первым сеном

Июнь в деревни привезли.

Он выпрыгнул, рудой, без шубы,

С фиалками заместо глаз,

И, крепкие оскалив зубы,

Прищурившись, смотрел на нас.

Его уральцы, словно друга,

Сажали в красные углы,

Его в вагонах красных с юга

Веселые везли хохлы.

Он на перинах спал, как барин,

Он мылся ключевой водой,

В ладони бил его татарин

На ярмарке под Куяндой.

Он танцевал во все присядки

С гулящей девкою, и я

Без памяти и без оглядки

Готов идти ему в братья!

Какой пригожий!

А давно ли

В цветные копны и стога

Метал январь свои снега,

И на свободу от неволи

Купчиху-масленицу в поле

Несла на розвальнях пурга!

Да и запомнится едва ли

Средь всяческих людских затей,

Что сани по ветру пускали, 

Как деревянных лебедей?

Но сквозь ладонь взгляни на солнце –

Весь мир в березах, в камыше,

И слаще, чем заря в оконце,

Медовая заря в ковше.

Когда же яблоня опала?

А одуванчик? Только дунь!

Под стеганые одеяла

К молодкам в темень сеновала

Гостить повадился июнь.

Ну, значит, ладны будут дети –

Желтоволосы и крепки,

Когда такая сладость в лете,

Когда в медовом, теплом свете

Сплетает молодость венки.

Поверивший в слова простые,

В косых ветрах от птичьих крыл,

Ты, может, не один в россии

Такую сказку полюбил.

Да то не сказка ль, что по длинной

Дороге в травах, на огонь,

Играя, в шубе индюшиной,

Без гармониста шла гармонь?

Что ель шептала: «Я невеста»,

Что пух кабан от пьяных сал,

Сто статный дуб сорвался с места

И до рассвета проплясал!

 

2

Мы пьем из круглых чашек лето.

Ты в сердце вслушайся мое.

Затем так смутно песня спета,

Чтоб ты угадывал ее.

У нас загадка не простая…

Ты требуй, вперекор молве,
Чтоб яблони сбирались в стаи,

А голуби росли в траве.

Чтоб на сосне в затишье сада

Свисала тяжко гроздь сорок –

Всё это сбудется, как надо,

На урожаи будет срок!

Ну, а пока не стынет в чашке

Зари немеркнущая гладь,

Пока не пробудилась мать,

Я буду белые ромашки,

Как звезды в небе, собирать.

Послушай, синеглазый, - тихо…

Ты прошепчи, пропой во мглу

Про то монашье злое лихо,

Что пригорюнилось в углу.

Крепки, желтоволосы дети,

Тяжелый мед расплескан в лете,

И каждый дождь – как с неба весть.

Но хорошо, что горечь есть,

Что есть над чем рыдать на свете!

 

3

Нам, как подарки, суждены 

И смерти круговые чаши, 

И первый проблеск седины,

И первые морщины наши.

Но посмотри на этот пруд –

Здесь будет лед, а он в купавах.

И яблони, когда цветут,

Не думают о листьях ржавых.

Я снег люблю за прямоту,

За свежесть звезд его падучих

И ненавижу только ту

Ночей гнилую теплоту,

Что зреет в задремавших сучьях.

Так стережет и нас беда…

Нет, лучше снег и тяжесть льда!

Гляди, как пролетают птицы,

Друг друга за крыло держа.

Скажи, куда нам удалиться

От гнили, что ползет, дрожа,

От хитрого ее ножа?

Послушай, за страною синей,

В лесу веселом и густом,

На самом дне ночи павлиньей

Приветливый я знаю дом.

С крылечком узким вместо лапок,

С окном зеленым вместо глаз,

Его цветов чудесный запах

Еще доносится до нас.

От ветра целый мир в поклонах.

Все люди знают, знаешь ты,

Что синеглазые цветы

Растут не только на иконах.

Их рисовал не человек,

Но запросто их люди рвали,

И если падал ранний снег,

Они цвели на одеяле,

На шалях, на ковре цвели,

На белых кошмах Казахстана,

В плену затейников обмана,

В плену у мастеров Земли.

О, как они любимы нами!

Я думаю: зачем свое

Укрытое от бурь жилье

Мы любим украшать цветами?

Не для того ль, чтоб средь зимы

Глазами злыми, пригорюнясь,

В цветах угадывали мы

Утраченную нами юность?

Не для того ль, чтоб сохранить

Ту необорванную нить,

Ту песню, что еще не спета,

И на мгновенье возвратить 

Медовый цвет большого лета?

Так, прислонив к щеке ладонь,

Мы на печном, кирпичном блюде

Заставим ластиться огонь.

Мне жалко, - но стареют люди…

И кто поставит нам в вину,

Что мы с тобой, подруга, оба,

Как нежность, как любовь и злобу,

Накопим тоже седину?

 

4

И не заметишь, как пройдет

Все то, что молодостью звали,

Настанет високосный год

Чужой любви, твоей печали,

И шибко новый дождь пройдет.

И не заметишь, как пройдет

Все то, что молодостью звали,

И время властно поведет

В родные песенные дали.

Ты скажешь: мы в такой то год

Калитку эту открывали.

Когда? В какой счастливый год?

Давай припомним? Но едва ли

Забытый ветер всколыхнет

Тот лес, где мы цветы срывали.

Едва ль откликнется удод

И красная луна взойдет

Над тем, что мы любовью звали…

И каждый перемшелый пень

Нам будет, может быть, дороже,

Чем роща целая, ведь все же

Здесь нас ласкал июньский день,

И дерево роняло тень,

И солнце золотило кожу.

 

5 

Вот так калитку распахнешь

И вздрогнешь, вспомнив, что на плечи

Накинув шаль, запрятав дрожь,

Ты целых двадцать весен ждешь

Условленной вчера лишь встречи.

Вот так: чуть повернув лицо,

Увидишь теплое сиянье

Забытых снов и звезд мельканье,

Калитку, старое крыльцо,

Река блеснет, блеснет кольцо,

И кто-то скажет: «До свиданья!..»

 

30 июня 1932 

Кунцево